РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ
С.Е. РУДНЕВА
Октябрь 1917 года
Опыт
исторической реконструкции
МОСКВА НАУКА 2006
4585 6
УДК 94(47) ББК 63.3(2) Р83
Рецензенты: доктор исторических наук В.М. ЛАВРОВ, доктор исторических наук А.Д. СТЕПАНСКИЙ
Руднева СЕ.
Предпарламент : октябрь 1917 г. : опыт исторической реконструкции / СЕ. Руднева ; Ин-т рос. истории РАН. - М. : Наука, 2006. - 279 с. -
ISBN 5-02-035534-8
(в пер.).
Книга посвящена реконструкции истории Временного совета Российской республики (Предпарламента). Монографически эта тема изучена впервые. На основе большого количества архивных источников, мемуаров и других документов исследованы этапы созыва и функционирования временного учреждения парламентского типа, созданного в 1917 г.
Для специалистов-историков и всех интересующихся историей России.
Без объявления
ISBN 5-02-035534-8 © Руднева С.Е., 2006
© Институт российской истории РАН, 2006 © Редакционно-издательское оформление. Издательство "Наука", 2006
ВВЕДЕНИЕ
Предпарламент, или Временный совет Российской республики, работал в Петрограде с 7 по 25 октября 1917 г. Этот совещательный орган при Временном правительстве был учрежден временно, до открытия Учредительного собрания, и впервые за время революции собрал людей разных классов и партий. Полноценным парламентом он не являлся, только предварительным, как следовало уже из названия. Деятельность его должна была прекратиться, согласно постановлению Временного правительства, за неделю до открытия Учредительного собрания1. Единое представительное учреждение для демократии и буржуазии наконец было создано — впервые с начала Февральской революции. До этих пор слабость всех временных правительств состояла в отсутствии легального органа, который бы представлял все слои населения. Он мог бы отражать, пусть несовершенно, волю всей страны и, контролируя правительство, служить ему в то же время социально-политической базой, опорой2. В начале революции действовали два органа, возникшие самочинно, по соглашению между которыми было создано первое Временное правительство. С одной стороны, Временный комитет Государственной думы, сформированный из представителей всех партий под председательством М.В. Родзянко и олицетворявший цензовую Россию. С другой — Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов под руководством Н.С.Чхеидзе. Однако очень быстро Временный комитет Государственной думы утратил реальное влияние. Петроградский совет, напротив, вырос в большую политическую силу, диктовавшую правительству свои условия. Сложилась парадоксальная ситуация. Временное правительство было коалиционным. Однако его демократическая часть располагала политической поддержкой и находилась под контролем Петроградского совета, в то время как буржуазная часть правительства никакой организованной социальной силы, которая также проявляла бы публично и властно свою волю, за собой не имела3. Таким образом, коалиция существовала в крайне сложных, неблагоприятных обстоятельствах. Создание единого учреждения, в котором вырабатывалась бы, формулировалась общая воля нации путем парламентских дебатов могло способствовать выявлению общенацио
3
нальной политической линии, способной стать основой политики коалиционного правительства. Многим хотелось верить, что наступила новая эпоха в истории русской революции. Государственная общественность России получила еще один шанс, как вскоре выяснилось — уже последний, пойти на взаимные компромиссы с политическими оппонентами. Несмотря на ожидания, единство между ними оказалось невозможным. Стороны остались на своих позициях: правые — справа, со всем накопленным за время революции раздражением, левые — слева, с их утверждением своих взглядов и принципов4. Исследование истории Предпарламента, действовавшего в Петрограде в октябре 1917г. вплоть до прихода к власти большевиков, обусловлено, в частности, необходимостью комплексного исторического исследования альтернативных путей развития России в период революционных потрясений 1917 г. Важно также выявить степень самостоятельности позиций просоветских, но не большевистских сил. Историография вопроса о Предпарламенте весьма обширна: труды по предоктябрьскому периоду в целом, затрагивающие в том числе и данную проблематику5; публикации, посвященные непосредственно истории Предпарламента6; мемуарная литература7 и зарубежная историография о Предпарламенте и последнем этапе существования Временного правительства8. Ранее вопрос о Временном совете Российской республики непосредственно рассматривался только в статьях. Монографически история Предпарламента исследуется впервые.
В отечественной и зарубежной историографии много нелестных характеристик «временного парламента» — последнего шанса последней коалиции. Всегда дискутировалась целесообразность создания в период ожидания открытия Конституанты этого нового органа власти, сессии которого должны были продолжаться всего шесть недель и завершиться за неделю до открытия Учредительного собрания. Диалог в стенах одного представительного учреждения двух крупных групп политических антагонистов — революционной демократии от демократических организаций и цензовых элементов в совокупности со всей несоциалистической и непартийной демократией — изначально был практически невозможен. Однако нередки рассуждения о возможных альтернативах развития России в октябре 1917 г., особенно учитывая уход страны с пути парламентского развития и отказ от парламентаризма. Некоторые исследователи считают, что надежда на продвижение России по пути парламентаризма сохранялась не только после февраля, но, теоретически, и после октября 1917 г.9
События октября 1917 г. драматичны и противоречивы по сути. Монография посвящена реконструкции истории Предпарламента — готовившегося, ожидавшегося, но так и не состоявшегося компро
4
мисса между политическими оппонентами. Подробно рассмотрены и проанализированы позиции политических партий и организаций по отношению к «временному парламенту». Исследование основано на документальных материалах ГАРФ и РГИА, а также периодической печати 1917 г.
'Новое время. 1917. Зокт.
^Авксентьев Н.Д. Большевистский переворот. М., 1995. С. 14. 3Там же. 4Там же.
ъНовицкий К.П. (Петрович К.) Год революции (1917 г.-февраль. 1918 г.): крат, очерк развития великой русской революции. М., 1918; Русанов Н.С. Февральская революция и октябрьский переворот // Из недавнего прошлого: сб. статей. Пг., 1919; Ярославский Е.М. Партия большевиков в 1917году. М.; Л., 1927; Он же. Краткие очерки по истории ВКП(б). М.; Л., 1928; Панкратова A.M. Политическая борьба в российском профдвижении 1917-1918 гг. Л., 1927; Горин П.О. Пролетариат в 1917 г. в борьбе за власть. М.; Л., 1927; Ильин-Женевский А.Ф. От февраля к захвату власти. Пг., 1927; Эйдеман Р., Меликов В. Армия в 1917 г. М.; Л., 1927; Чаадаева О.Н. Помещики и их организации в 1917 г. М., 1928; История ВКП(б) / под ред. Е.М. Ярославского. М.; Л., 1929. Т. IV; Корнатовский Н.А. Партия и Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Л., 1933; Попов Н.Н. Очерк истории ВКП(б). М., 1933; Кнорин ВТ. Краткая история ВКП(б). М., 1935; Ярославский Е.М. Краткая история ВКП(б). М.; Л., 1931; История гражданской войны в СССР. М., 1936. Т. I; Ронин СЛ. Конституционные проекты Временного правительства // Советское государство и право. 1947. №4. С. 45-53; Петроградские большевики в Октябрьской революции. Л., 1957; Егорова А.Г. Профсоюзы и фабзавкомы в борьбе за победу Октября (март-октябрь 1917 года). М., 1960; Она же. Профсоюзы России в 1917 году. М., 1977; Волобуев П.В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962; Он же. Пролетариат и буржуазия в России в 1917 году. М., 1964; Он же. 1917год: Россия на историческом перепутье // Великий Октябрь: проблемы истории. М., 1987. С. 5-17; Он же. 1917 год: была ли альтернатива? // Октябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа? М., 1991. С. 139-150; Он же. Октябрьская революция: путь к демократии или диктатуре (исторические итоги) // Россия в XX веке. Историки мира спорят. М., 1994. С. 147-152; Он же. Драма российского парламентаризма // Диалог. 1996. №11. С. 11-13; Он же. К вопросу об альтернативности исторического развития России в 1917 году (о крахе реформистской альтернативы Октябрьской революции) // Академик П.В. Волобуев. Неопубликованные работы. Воспоминания. Статьи. М., 2000. С. 158-164; Комин В.В. Банкротство буржуазных и мелкобуржуазных партий в России в период подготовки и победы Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1965; Петроградские большевики в трех революциях. Л., 1966; Ерыкалов Е.Ф. Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Л., 1966; Октябрьское вооруженное восстание. Семнадцатый год в Петрограде. Л., 1967. Кн. 2; Иванов Н.Я. Великий Октябрь в Петрограде: ист. очерк. Л., 1957; Он же. Некоторые вопросы кризиса «правящих верхов» и тактики большевиков накануне Октябрьского вооруженного восстания // Ленин и Октябрьское вооруженное восстание. М., 1964. С. 202-221; Он же. Корниловщина и ее разгром. Л., 1965; Он же. В.И.Ленин о крахе буржуазной демократии в России (март-октябрь 1917 г.) // Ленин и историческая наука. Л., 1970; Голиков Г.Н. Общенациональный кризис в России накануне Октября. М., 1957; Он же. Очерк истории Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1959; Гусев К.В. Крах партии левых эсеров. М., 1963; Он же. Партия эсеров: от мелкобуржуазной революционности к контрреволюции. М., 1975; Он же. Политические партии
5
России накануне Октября (Некоторые аспекты изучения проблемы) // Великий Октябрь. История. Историография. Источниковедение. М., 1978. С. 138-147; Он же. К вопросу о демократической альтернативе Октября // Октябрьская революция. Народ: ее творец или заложник? Сб. ст. М., 1992. С. 30-47; Он же. Небольшевистские демократические партии в революциях 1917 г. // Россия в XX веке. Историки мира спорят. М., 1994. С. 175-181; Он же. Альтернатива была // Вестн. МГУ. Сер. 12. Политические науки. 1996. №3. С. 82-85; Он же. От роспуска IV Государственной думы до разгона Учредительного собрания // История парламентаризма в России (к 90-летию I Государственной думы): Сб. ст. СПб., 1996. Ч. I. С. 14-16; Он же. Последняя попытка компромисса // 1917 год и российский парламентаризм: сб. материалов научн. конф. СПб., 1998. С. 90-92; Он же. От роспуска IV Государственной думы до разгона Учредительного собрания // Проблемы отечественной истории: Сб. научн. ст. М., 1999. Вып. 5. С. 3-14; Сафро-нова И.П. Государство и право России в период от февраля до 25 октября 1917 г. Харьков, 1965; Андреев A.M. Советы рабочих и солдатских депутатов накануне Октября. Март-октябрь 1917 г. М., 1967; Он же. Местные Советы и органы буржуазной власти (1917 г.). М., 1983; Лебедев В.В. Международное положение России накануне Октябрьской революции. М., 1967; Рубан Н.В. Октябрьская революция и крах меньшевизма (март 1917-1918 г.). М., 1968; Он же. Контрреволюция в России в 1917году и ее разгром. М., 1977; Петров И.Ф. Стратегия и тактика партии большевиков в подготовке победы Октябрьской революции (март-октябрь 1917 г.). М., 1964; Токарев Ю.С. Народное правотворчество накануне Великой Октябрьской социалистической революции (март-октябрь 1917 г.). М.; Л., 1965; Соболева П.И. Октябрьская революция и крах социал-соглашателей. М., 1968; Астрахан Х.М. Большевики и их политические противники в 1917 году: из истории политических партий в России между двумя революциями. Л., 1973; Он же. Блок соглашательских партий в марте-октябре 1917 г. (особенности, соотношение сил, эволюция) // Банкротство мелкобуржуазных партий в России 1917-1922 гг. М., 1977. Ч. 1. С. 31-59; Кабанов В.В. Октябрьская революция и кооперация (1917-март 1919г.). М., 1973; Совокин A.M. В преддверии Октября (подготовка победы вооруженного восстания). М., 1973; Он же. На путях к Октябрю: проблемы мирной и вооруженной борьбы за власть Советов. М., 1977; Трукан Г.А. Рабочий класс в борьбе за победу и упрочение Советской власти. М., 1975; Он же. Путь к тоталитаризму. 1917-1929. М., 1994; Черменский Е.Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М., 1976; Голиков А.Г. В канун Октября. Нарастание общенационального кризиса. М., 1977; Он же. Феномен Керенского // Отечеств, история. 1992. №5. С. 60-73; Знаменский О.Н., Шишкин В.А. Ленин, революционное движение и парламентаризм. Л., 1977; Знаменский О.Н. Всероссийское учредительное собрание. История созыва и политического крушения. Л., 1976; Он же. Интеллигенция накануне Великого Октября (февраль-октябрь 1917 г.). Л., 1988; Гальперина Б.Д. Петроградский Совет в сентябре-октябре 1917 года (новые данные) // Вопр. истории. 1978. №10. С. 37-47; Она же. Петроградский Совет в 1917 г.: на пути к единовластию // Общественные организации в политической системе России 1917-1918 годов. М., 1991; Она же. Петроградский Совет и крушение дисциплины в русской армии // Россия в 1917 году. Новые подходы и взгляды: Сб. ст. СПб., 1994. Вып.З. С. 26-32; Городецкий Е.Н. Новые страницы истории Великого Октября. М., 1978; Он же. Рождение советского государства. М., 1987; Злоказов Г.И. Петроградский Совет на пути к Октябрю. М., 1978; Он же. Борьба большевиков с мелкобуржуазными партиями в Петроградском Совете в сентябре-октябре 1917 г. // Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. М., 1980. С. 130-138; Он же. Меныиевистско-эсеровский ВЦИК Со- ¥ ветов в 1917 году. М., 1997; Лихачев М.Т. Банкротство буржуазного реформизма в России (февраль-октябрь 1917). М., 1979; Миллер В.И. К вопросу о состоянии партии меньшевиков осенью 1917 года // Октябрьское вооруженное восстание в
6
Петрограде. М., 1980; Он же. По горячим следам (меньшевики об Октябрьской революции) // Кентавр. 1994. №2. С. 70-73. Он же. 1917: взлет и падение меньшевиков // Свободная мысль. 1995. № 10. С. 63-76; Семенникова Л.И. Большевики Петрограда и Москвы в авангарде борьбы за власть Советов. Сентябрь-октябрь 1917 г. М., 1980; Кувшинов В.А. Разоблачение партией большевиков идеологии и тактики кадетов (февраль-октябрь 1917 г.). М., 1982; Он же. VII съезд кадетской партии о конституционном устройстве российского государства // Народ и власть: современные реалии и опыт истории. М., 1998. С. 143-145; Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1983; Мель-гунов СП. Как большевики захватили власть. Октябрьский переворот 1917 года. Париж, 1984; Грунт А.Я., Старцев В.И. Петроград-Москва, июль-ноябрь 1917. М., 1984; Иоффе Г.З. Эпилог керенщины // Вопр. истории. 1986. №3. С. 92-99; Он же. Великий Октябрь и эпилог царизма. М., 1987; Он же. «Белое дело». Генерал Корнилов. М., 1987; Он же. Революция и судьба Романовых. М., 1992; Иоффе Г., Рабинович А. Россия, осень семнадцатого // Коммунист. 1990. № 16. С. 76-83; Спирин Л.М. Россия, 1917 год: из истории борьбы политических партий. М., 1987; Исторический опыт трех российских революций: коренной поворот в истории человечества. М., 1987. Кн.З. С. 304; Колоницкий Б.И. Вопрос о власти в буржуазной пропаганде периода подготовки и осуществления Великой Октябрьской социалистической революции // Социальная революция: вопросы теории. Л., 1989; Октябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа? Сб. ст. / под ред. П.В. Волобуева: М., 1991; Россия, 1917 год: выбор исторического пути. М., 1992; Октябрьская революция. Народ: ее творец или заложник? М., 1992; Наше Отечество: опыт политической истории. М., 1991. Т. 1; Старцев В.И. Альтернатива: фантазии и реальность // Октябрь 1917 г.: величайшее событие века или социальная катастрофа? М., 1991. С. 124-138; Он же. Свержение монархии и судьбы России // Свободная мысль. 1992. №7. С. 81-92; Булдаков В.П. 1917: почему не состоялся парламентаризм // Народный депутат. 1992. № 15. С. 100-106; Он же. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997; Политическая история России в партиях и лицах / сост. В.В. Шелохаев»и др. М., 1993; Урилов И.Х. История Советов с 1917 г. до наших дней. Опыт концептуального переосмысления проблемы. М., 1993; Он же. Ю.О. Мартов. Политик и историк. М., 1997; Калашников В.В. Проблема двоевластия в революционном 1917 году // Россия в 1917 году. Новые подходы и взгляды. СПб., 1993. Вып. 1. С. 18-22; Шелохаев В.В. Теоретические представления российских либералов о войне и революции (1914-1917 гг.) // Первая мировая война: дискуссионные проблемы истории. М., 1994. С. 127-140; Николаев А.Б. «Парламентский» проект В.В. Шульгина // Россия в 1917 году: новые подходы и взгляды: сб. ст. СПб., 1994. Вып. 2. С. 36-42; Он же. Исторический опыт российского парламентаризма: Государственное совещание 1917 года // Историк и революция: сб. ст. СПб., 1999; Николаев А.Б., Поливанов О.А. Российский парламентаризм в 1917 году // Россия в 1917 году: новые подходы и взгляды. Вып. 1. С. 22-32; Они же. Эволюция российского парламентаризма в 1917 году // История парламентаризма в России (к 90-летию I Государственной думы): сб. ст. С. 21-23; Сенцов А.А. Развитие Российского государства после Февральской революции 1917 г. Краснодар, 1994; Тумаринсон В.Х. Меньшевики и большевики: несостоявшийся консенсус (опыт исторической реконструкции). М., 1994; Юрьев А.И. Социалисты-революционеры Центрально-Промышленного района от февраля к октябрю 1917 г. М., 1994; Измозик B.C., Павлов Б.В. Временное правительство: люди и судьбы // Россия в 1917году. Новые подходы и взгляды. Вып.2. С. 13-18; Ильин Е.В. Проблема единства социал-демократии в 1917 году // Революция 1917 года в России: сб. ст. СПб., 1995. С. 35-41; Ильин Е.В., Днепровой А.Ю. Демократическое совещание и альтернативы развития России // История парламентаризма в России (к 90-летию I Государственной думы): сб. ст. С. 24-27; Политические партии
7
России. Конец XIX-первая треть XX века / отв. ред. В.В. Шелохаев. М., 1996; Герасименко ГА. Народ и власть (1917 год). М., 1995; Он же. Общественные исполнительные комитеты в революции 1917 г. // 1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению: сб. ст. М., 1997. С. 145-159; Он же. Трансформация власти в 1917 г. // Отечеств, история. 1997. №1. С. 60-76; Ненароков А.П. Упущенная возможность единения демократических сил при решении вопроса о власти. Август - первая декада октября: док.-ист. очерк // Меньшевики в 1917 году. 1996. Т.З. С. 13-70; Рачковский В.А. Петроградский Совет и государственная власть в 1917 г. (от Февраля к Октябрю) // Историческое познание: традиции и новации. Ижевск, 1996. Ч. 2. С. 29-35; Мережковский Д.С. Тайна русской революции: опыт социальной демонологии. М., 1998; Алданов М. Картины Октябрьской революции. Ист. портреты. СПб., 1999; Стародубова А.Л. Юридическое совещание 1917 г. и либеральная модель реформирования России // Эхо: сб. ст. по новой и новейшей истории Отечества. М., 1999. Вып. 2. С. 44-58; Медушевский А.Н. Стратегия коституционной революции в условиях социального кризиса (либерализм в канун Учредительного собрания) // Либеральный консерватизм: история и современность. М., 2001. С. 55-78; Коваленко Н.А. 1917 год: новые подходы и взгляды. М., 2001; Осипо-ва Т.В. Российское крестьянство в революции и гражданской войне. М., 2001; Волин В.М. Неизвестная революция, 1917-1921. М., 2005.
^Соколов К.Н. Предпарламентаризм // Нива. 1917. №40. С. 617-618; Он же. Проблема власти // Нива. 1917. №41-43. С. 641-642; Он же. Трагедия предпарламента // Нива. 1917. № 46-47; Константинов Г. Демократическое совещание и предпарламент // Пропаганда и агитация. 1937. № 19. С. 15-22; Славин Н.Ф. Кризис власти в сентябре 1917 года и образование Временного совета республики (Предпарламент) // Ист. зап. 1957. Т. 61. С. 35-61; Он же. Октябрьское вооруженное восстание и Предпарламент // Ленин и Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. М., 1964. С. 222-231; Он же. К вопросу об отношении большевиков к Демократическому совещанию и Предпарламенту // Вопр. истории КПСС. 1967. № 9. С. 83-94; Он же. Углубление кризиса в партиях эсеров и меньшевиков после ухода большевиков из предпарламента // Непролетарские партии России в 1917 году и в годы гражданской войны. М., 1980. С. 138-147; Минц И.И. История Великого Октября. М., 1968. Т.2; Крылова М.П. В.И.Ленин о тактике большевистской партии в отношении Демократического совещания и Предпарламента // Некоторые вопросы стратегии и тактики партии большевиков в Октябрьской революции. М., 1968. С. 137-154; Ознобишин Д.В. Буржуазная диктатура в поисках парламентского прикрытия // Ист. зап. 1974. Т. 93. С. 113-148; Старцев В.И. Крах керенщины. Л., 1982; Иоффе Г.3. Семнадцатый год: Ленин, Керенский, Корнилов. М., 1995; Злоказов Г.И. Меньшевистско-эсеровский ВЦИК Советов в 1917 году. М., 1997; Черкесова Н.Н. Временный совет Российской республики (Предпарламент): к постановке проблемы // История Отечества XX века: актуальные проблемы: сб. ст. / отв. ред. В.А. Надеждина. Уфа, 1999. С. 33-45; Абросимова Т.А. Временное правительство и Предпарламент // Власть и общество: межвуз. сб. научн. ст. СПб., 2000. С. 7-12.
7Штейнберг И.З. От Февраля по Октябрь 1917 г. Берлин; Милан, 1920; Милюков П.Н. История второй русской революции. София, 1923. Т. 1, вып. 3; Он же. Россия на переломе: большевистский период русской революции. Париж, 1927. Т. 1; Авксентьев Н.Д. Большевистский переворот: восп. М., 1995; Александр Иванович Гучков рассказывает... Воспоминания Председателя Государственной думы и военного министра Временного правительства. М., 1993; Набоков В.Д. Временное правительство: восп. // Архив русской революции. Берлин, 1919. С. 61-84; Оболенский В.А. Моя жизнь, мои современники. Париж, 1988; Нольде Б.Э. Далекое и близкое: ист. очерки. Париж, 1930; Вишняк М.В. Черный год: публ. очерки. Париж, 1922; Он же. Два пути (Февраль и Октябрь). Париж, 1931; Он же.
8
Дань прошлому. Нью-Йорк, 1954; Он же. Организация власти в ходе русской революции (полит, обзор) // Год русской революции (1917-1918). М., 1918; Суханов Н.Н. Записки о революции. Берлин, 1923. Т.З, кн. 5-7; Дан Ф.И. К истории последних дней Временного правительства // Октябрьская революция: мемуары. М.; Л., 1926; Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте: мемуары. М., 1993; Он же. История России. Иркутск, 1996; Верховский А.И. Россия на Голгофе. Из походного дневника 1914-1918 гг. М., 1918; Он же. На трудном перевале. М., 1959; Брусилов А.А. Мои воспоминания: восп., мемуары. Минск, 2002; Деникин А.И. Очерки русской смуты. Париж, 1922. Т. 2; Он же. Большевистский переворот // Октябрьская революция: мемуары. М.; Л., 1926. С. 270-295; Вина-вер ММ. Недавнее (Восп. и характеристики). Париж, 1926; Степун Ф.А. Бывшее и несбывшееся. М., СПб., 1995; Войтинский B.C. 1917-й. Год побед и поражений. Benson, 1990; Жордания Н.Н. За два года: докл. и речи. Тифлис, 1919; Раецкий С. На Демократическом совещании (раскол демократии) // Пережитое. (В год революции). М., 1918; Церетели И.Г. Причины поражения демократии // Воспоминания о Февральской революции. Париж, 1963. Кн. 2; Плеханов Г.В. Год на Родине. Париж, 1921. Т. 2; Чернов В.М. Перед бурей. Нью-Йорк, 1953; Троцкий Л.Д. Соч. М., 1924. Т.З, ч. 1; Он же. История русской революции. М., 1997. Т. 2, ч. 1; Он же. К истории русской революции. М., 1990; Савич Н.В. Воспоминания. СПб.; Дюссельдорф, 1993; Станкевич В.Б. Воспоминания. 1914-1919 // Станкевич В.Б. Воспоминания. 1914-1919. Ломоносов Ю.В. Воспоминания о мартовской революции 1917 г. М., 1994. С. 217-285; Гессен В.М. Герои и предатели: очерки. Нью-Йорк, 1951; Гессен И.В. В двух веках. Берлин, 1937; Долгоруков П.Д. Великая разруха. Мадрид, 1964; Нильсен Е.П., Вайль Б. Русская революция глазами петроградского чиновника: дневник 1917-1918 гг. Oslo, 1986; Сталин И.В. На путях к Октябрю: статьи и речи. Март-октябрь 1917. Л., 1925; Шляпников А.Г. К Октябрю // Пролет, революция. 1922. № 10. С. 3-42; Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. М., 1991; Серж В. От революции к тоталитаризму: восп. революционера. М.; Оренбург, 2001.
^Daniels R.V. A documentary history of communism. N.Y., 1960; Daniels R.V. The Conscience of the revolution, Communist opposition in Soviet Russia. Cambridge, 1960; Daniels R.V. Red October. The Bolshevik Revolution of 1917. N.Y., 1967; Daniels R.V. The Russian revolution. N.Y., 1972; Daniels R.V. Russia: The roots of confrontation. Cambridge; L., 1985; Strakhovsky L.I. American opinion about Russia. 1917-1920. Toronto, 1961; Williams A.R. Journey into revolution. Petrograd, 1917-1918. Chicago, 1969; Rosenberg W.G. Liberals in the Russian Revolution. The Constitutional democratic party, 1917-1921. Princeton, 1974; Koenker D.P., Rosenberg W.G. Strikes and revolution in Russia, 1917. Princeton, 1989; Service Robert. The bolshevik party in revolution: A study in organisational change 1917-1923. N.Y., 1979; Service Robert. Lenin: A political life. Basingstoke, L., 1991. Vol.2; Service Robert. The Russian revolution. 1900-1927. Macmillan, 1992; Рабинович A. Большевики приходят к власти: Революция 1917 года в Петрограде / пер. с англ. М., 1989; Он же. Попытки формирования многопартийного демократического социалистического правительства в 1917 году в России // История СССР. 1990. №6. С. 191-207; Боффа Дж. История Советского Союза. М., 1990. Т. 1; Суэйн Дж. Перед схваткой (по поводу проблемы «третьего пути») // Гражданская война в России: перекресток мнений. М., 1994. С. 70-93; Розенберг У. Формирование новой российской государственности // Отечеств, история. 1994. №1. С. 3-16; Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1995; Хеймсон Л. Меньшевики и эволюция российской интеллигенции // Россия XXI. 1995. №3-8; Он же. Меньшевики: политика и проблема власти в 1917году // Меньшевики в 1917году. М., 1997. Т.З, ч-2. С. 17-58; Он же. Мартов, Ленин: проблема политической власти накануне и во время переворота; Он же. Меньшевики и большевики в октябрьские дни 1917 г. // Проблемы всемирной истории: сб. ст. / отв. ред. Б.В. Ананьич. СПб., 2000.
9
С. 310-322; Галили 3. Лидеры меньшевиков в русской революции: социальные реалии и политическая стратегия. М., 1993; Она же. Меньшевики и вопрос о коалиционном правительстве: позиция «революционных оборонцев» и ее политические последствия // Отечеств, история. 1993. №6. С. 15-27; Пайпс Р. Русская революция. М., 1994. 4.2; Он же. Три «почему» русской революции // Минувшее: ист. альманах. М.; СПб. 1996. Вып. 20. С. 73-128; Френкин М. Русская армия и революция. 1917-1918. Мюнхен, 1978; Он же. Захват власти большевиками в России и роль тыловых гарнизонов армии. Подготовка и проведение октябрьского мятежа. 1914-1918 гг. Иерусалим, 1982; Верт Н. История Советского государства. 1900-1991. М., 1994; Каппелер А. Россия — многонациональная империя. Возникновение. История. Распад. М., 1997; Фишер Л. Жизнь Ленина. М., 1997. Т. 1; Карр Э. История Советской России: большевистская революция, 1917-1923. М., 1990. Кн. 1, т. 1, 2; Бэрон С.Х. Г.В.Плеханов — основоположник русского марксизма. СПб., 1998; Кабанес О., Насс Л. Революционный невроз. М., 1998; Вада Харуки. Россия как проблема всемирной истории: Избр. тр. М., 1999; Шайо А. Самоограничение власти (краткий курс конституционализма). М., 1999; Грацио-зи А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917-1933. М., 2001.
9См., в частности: Гусев К.В. От роспуска IV Государственной думы до разгона Учредительного собрания // Проблемы отечественной истории: сб. научн. ст. М., 1999. Вып. 5. С. 3-14.
Глава первая
РОССИЙСКИЙ ПАРЛАМЕНТАРИЗМ В 1917 ГОДУ И ПРЕДПАРЛАМЕНТ
«Парламентский вакуум» в революции 1917года и первые проекты созыва Предпарламента
Послефевральский период революции 1917 г. в России был отмечен принципиальным столкновением России цензовой и революционно-демократической в условиях общегосударственной разрухи. Налаживание конструктивного гражданского диалога осложнялось тем, что в стране не существовало представительного органа, так или иначе отражавшего интересы различных слоев российского общества. Безусловно, необходимо было найти точку опоры, так как погибать от развала страна не хотела, — она хотела жить. 2 марта 1917 г. на совещании лидеров Петроградского совета и Временного комитета Государственной думы решение основных вопросов государственной жизни было возложено на будущее Учредительное собрание. Таким образом, в период ожидания открытия легитимного парламента, для обсуждения и решения насущных вопросов страны, речь могла идти только о созыве парламентского учреждения временного типа, или предпарламента.
Организационно-правовой основой дореволюционного парламентаризма был царизм. Процесс развития парламентаризма после Февральской революции объективно был осложнен отсутствием механизма выборов и органов, способных их провести. Для создания новой нормативно-правовой базы выборов парламента требовалось время1.
Продолжение полномочий Государственной думы стало невозможно из-за активного противодействия со стороны социалистических партий. Петроградский совет, в свою очередь, не имел шансов на поддержку со стороны буржуазной части общества в качестве возможного государственного парламентского учреждения. Возникшее драматическое противостояние политических сил самым непосредственным образом отразилось на проектах будущего временного парламента. Его непременным признаком изначально должна была стать шаткая основа компромисса, попытка примирения и сосуществования двух социальных полюсов.
11
В политических кругах России существовало вполне определенное убеждение в том, что Временному правительству необходимо иметь опору в обществе в виде законодательного (или законосовещательного) учреждения. С этим были согласны А.Ф. Керенский, А.И. Гучков, В.В. Шульгин, другие общественные деятели.
Главной проблемой послефевральской России стало отсутствие твердой власти. Этот факт признавали все, за исключением большевиков. О твердой власти мечтали, как о спасении, ее искали, к ней взывали, предлагали рецепты ее создания. Однако квинтэссенция вопроса состояла в том, что в сложившейся ситуации в России твердая власть была вообще невозможна.
Твердая власть неизбежно должна была обладать силой принуждения, могла бы заставить считаться с собой и повиноваться. Кроме того, всякая власть в России, как и в любой другой демократической республике, должна была непременно опираться на доверие общества, санкционировавшего ее распоряжения. По теории профессора Л.И. Петражицкого, в частности, повиновение власти заключалось в особых эмоциях, психологическом импульсе, побуждающем как отдельные личности, так и конгломерат их, именуемый обществом, признавать за государственной властью право приказывать, порою стесняя своими распоряжениями свободу личности2. Необходимой предпосылкой для таких эмоций являлось доверие, выражающееся с внешней стороны в избрании всем населением носителей власти.
В Западной Европе, где республиканский строй насчитывал за собой уже солидную давность, обе указанные стороны природы власти примирялись одна с другой очень легко. Демократия и буржуазия там обыкновенно были согласны по вопросу о том, что порядок для государства необходим, и в устройстве и охране этого порядка правительство не встречало оппозиции, кроме разве что уголовного и анархического элемента, отнюдь не пользовавшегося серьезной общественной поддержкой и потому неспособного в сколько-нибудь значительной мере являться для правительства помехой в осуществлении его задач.
Совершенно не так обстояли дела в постмонархической России. Если бы тогда государственная власть задалась целью осуществить свои функции, опираясь одновременно на доверие и так называемой буржуазии (как ни неправильно понималось это слово), и демократии или пролетариата (тоже неточное, но, несомненно, существовавшее отождествление), то она почти неминуемо оказалась бы сидящей между двух стульев. Вся практика Временного правительства — блестящее тому подтверждение.
Буржуазия и пролетариат в России 1917 г. были до такой степени враждебны друг другу, что правительство неизбежно оказалось
12
бы перед дилеммой: на чью же поддержку оно должно опираться. Если бы оно избрало буржуазию, его задача на первый взгляд казалась бы разрешенной. Буржуазия России, т.е. наиболее сознательные, спокойные и не склонные к эксцессам элементы населения, безусловно признали бы всякое правительство, поставившее себе целью «водворить некоторый порядок в Бедламе, именуемом свободной Россией»3. Оно могло всячески рассчитывать на ее доверие и поддержку. Однако не стоило доказывать, что такая власть, опиравшаяся на буржуазию и популярная в ее кругах, тотчас же была бы объявлена контрреволюционной и не просуществовала бы в буквальном смысле слова и одного дня.
В условиях постфевральского периода государственная власть России неизбежно должна была опираться на доверие пролетариата. Только она была бы властью, а не калифом на час, но только ни в коем случае не твердой властью. Насколько буржуазные элементы России стремились к порядку, оберегаемому твердой и обладающей силой принуждения рукой государства, настолько же пролетарские элементы, тогдашние господа положения, по самой своей природе были чужды эмоций повиновения и признания какой-либо власти, даже вышедшей из их собственной среды. Полугодовая история революционной России убеждала в справедливости этого утверждения. Несоциалистическая часть общества пришла к выводу, что пролетарские массы антигосударственны по своему существу. «Элементы неповиновения и бунта — наиболее характерный их признак. Они готовы признать всякое правительство, но только до тех пор, пока оно не посягает на их свободу, понимаемую буквально, как право делать все, что вздумается»4.
Большевистские выступления, происходившие заведомо и сознательно вопреки запрещениям Временного правительства, погромы и насилия солдатских масс над своими начальниками и обывателями, аграрные беспорядки, наконец, последняя железнодорожная забастовка, начатая 24 сентября 1917 г. вопреки постановлению Совета рабочих и солдатских депутатов, — приводились в качестве наиболее ярких подтверждений приведенного тезиса. Более мелкие насчитывались десятками ежедневно на страницах прессы. Буржуазная газета «Новое время» в этой связи отмечала: «Беспристрастная, стоящая вне всяких политических партий наука уголовной статистики показывает, что главными поставщиками преступного элемента являются именно пролетарские, а отнюдь не буржуазные классы. Эти классы могут терпеть власть в идее, чуждую их природе, только тогда, когда она их держит железной рукой, беспощадно расправляясь с анархическими выпадами отдельных лиц или коллективов, — или же тогда, когда она гладит их по шерсти, не оказывая никакого сопротивления таким выпадам, в лучшем
13
случае только осуждая их воззваниями, да и то составленными в достаточно учтивом тоне. Малейшая попытка принудительного осуществления власти — и правительство, рискнувшее на нее, будет взято под подозрение, как контрреволюционное; вторая такая попытка — и правительство будет свергнуто»5.
Итак, получался заколдованный круг: или правительство имело бы силу принуждения, достаточно твердую, чтобы держать под контролем антигосударственные пролетарские массы, но уже не расчитывая на доверие и поддержку с их стороны. Такого правительства в революционной России 1917 г. быть не могло, так как сила фактически находилась в руках пролетарских масс. Или, в другом случае, правительство пользовалось бы доверием в этих массах, но не имело бы никакой принудительной силы, поскольку именно отсутствие ее и решимости применять принудительную силу служило бы тогда залогом доверия.
Имея в виду вышесказанное, многие наблюдатели и современники событий 1917 г. приходили к выводу, что в революционной России твердая власть, пользовавшаяся общественным доверием — абсурд, и она невозможна как логическое противоречие. К октябрю 1917 г. несоциалистам все чаще представлялись бесцельными поиски рецепта создания твердой власти в России. Не потому, что не умели создать ее, — просто согласившись, что в создавшихся условиях ее и быть не могло.
Крупным политическим просчетом несоциалистов стало также смиренное ожидание открытия Учредительного собрания, которое бы все устроило самым справедливым образом для всех, и неучастие в текущих политических событиях. «Поглощение всех "завоеваний революции" большевизмом не могло быть неожиданностью для наблюдательного свидетеля всего того, что, вслед за царским отречением, имело место в тот восьмимесячный период, который будет занесен на скрижали истории неразрывно с именем Керенского.
Энергии пресловутой Государственной думы хватило весьма ненадолго. Ровно настолько, чтобы, свалив весь груз государственной власти на Временное правительство, тотчас же почить на лаврах. И даже не почить, а просто распылиться, стать ничем.
Внешне представительный и с зычным голосом, председатель Думы, Родзянко, не только не сумел использовать упавшей на него с неба популярности, но просто струсил, поспешив тотчас же нырнуть в сторону от естественно образовавшегося революционного водоворота. Теперь, лишь "почетно" председательствуя на благотворительных концертах-митингах, он не прочь был объявить каждому, кто хотел его слушать, что он уже "не у дел", и не ответственен за имеющие разыграться последствия. Как Пилат, он уже умывал руки»6.
14
Одним из авторов проекта образования представительного органа, как лучшего средства обеспечения твердости и авторитетности власти, был А.Ф. Аладьин — член Государственной думы и сторонник генерала Л.Г. Корнилова7. План Аладьина, поддержанный публицистом и предпринимателем B.C. Завойко, М.М. Филоненко и другими соратниками Корнилова, предусматривал вхождение в такой представительный орган членов IV Государственной думы (без правого крыла и с исключением всех ее бездеятельных членов), левых элементов первых трех Дум, делегации от ЦИК Совета рабочих и солдатских депутатов (без ограничения представительства от партий), 10-20 наиболее видных революционных деятелей-социалистов (Е.К. Брешко-Брешковской, П.А. Кропоткина, В.Н. Фигнер и др.), кооптированных в состав представительного органа самим органом.
1 сентября 1917г. декретом Временного правительства Россия была провозглашена республикой. В обществе это событие вызвало крайне неоднозначную реакцию. Некоторые приветствовали появление ясности в определении государственного строя.
Другая часть общества полагала, что этот декрет не внес ничего нового в действовавший к тому времени строй, так как фактически уже тогда Россия являлась республикой, и, поскольку она уже была организована, ее и следовало признать именно демократической республикой8. Доказательством существовавшей фактически республики, по мнению профессора В. Устинова, в частности, служило отсутствие в России монархии, поскольку не было монарха. «Немыслима монархия без монарха. А где кончается монархия, начинается республика. Республика есть прежде всего не монархия»9.
В России монархия была сметена восторжествовавшей революцией, свергнувшей не только трон, но и основные законы, его укреплявшие. В соответствии с постулатами политической науки, всякая победоносная революция ниспровергает ту государственную конституцию, против которой она была направлена. Печатный орган московских промышленников газета «Утро России» утверждала, что Россия — именно демократическая республика, потому что под демократической республикой с юридической точки зрения нельзя понимать ничего иного, как только республику, устроенную демократически, т. е. действующую на основе всеобщего и равного избирательного права (если только исключена возможность прямой демократии, как это, очевидно, следовало признать применительно к России). Поскольку и предстоящее Учредительное собрание, и местные органы самоуправления были образованы на демократической основе, то и существовавший тогда строй оценивался многими как демократический10.
15
В таком случае, смысл декретирования властью Временного правительства демократической республики был весьма неутешителен. Теоретически, каждый правительственный акт должен заключать в себе элементы юридического творчества, нечто юридически новое устанавливать, в положительном или отрицательном значении. Такие элементы в декрете об установлении республики отсутствовали, за исключением возможного стремления Временного правительства засвидетельствовать собственный отказ от намерения реставрации монархической власти в России. Впрочем, такого плана никто и не ожидал от правительства А.Ф. Керенского.
Следовательно, смысл этого правительственного акта выходил за пределы не только юридических полномочий, но и фактических сил Временного правительства. В этом состояла не только слабость изданного им акта, но и опасность для дела республики. Декрет, провозгласивший республику, совершенно бесспорно, нарушал пределы полномочий Временного правительства. Установление формы правления было делом учредительной власти. Временное правительство такой учредительной властью не обладало и в демократической стране не могло обладать. Учредительная власть принадлежала только всему народу и, поэтому, могла осуществляться только полномочным органом народной воли — Учредительным собранием.
Присвоение себе учредительных полномочий выглядело узурпацией власти народа, нарушением основных принципов народоправства, шло вразрез с духом и смыслом демократии. Ожидалось, что Учредительное собрание ни в коем случае не окажется связанным этим актом правительства и, как орган народной воли, будет совершенно свободным в своих решениях, не состоящим в подчинении Временному правительству и его законодательству. Более того, предусматривалось, что оно будет не только вправе, но и обязано пересмотреть все акты Временного правительства учредительного характера.
С появлением первых проектов по созыву временного парламента русский язык обогатился новым словом «предпарламент». Версий происхождения этого названия несколько. Самая очевидная трактовка — предварительный, временный парламент, созываемый на период до открытия Учредительного собрания.
По другим сведениям, это слово произошло от английского «рге-parliament», что в переводе также означает «предварительный парламент». Это утверждение неизменно увязывалось, как отмечено выше, с именем члена Государственной думы А.Ф. Аладьина, выдвинувшего после поездки в Англию, из которой он вернулся в конце августа 1917 г., проект представительного органа, перед которым до созыва Учредительного собрания правительство должно было
16
быть безусловно ответственным11. 3 октября 1917 г. буржуазная газета «Новое время» на этом основании резюмировала: «Таким образом, идея "предпарламента", осуществленная теперь авангардом революционной демократии, возникла впервые у А.Ф. Аладьина». С конца августа 1917 г. термин «предпарламент» все чаще появлялся на страницах российских газет.
По третьей версии, слово «предпарламент» — перевод с немецкого «vorparlament». «Только в истории Германии встречалось учреждение, носившее это имя. Когда французская революция 1848 г. вызвала брожение по ту сторону Рейна, съехавшиеся в Гей-дельберг общественные деятели (преимущественно южногерманские) избрали из своей среды для отклика на поставленные жизнью вопросы «комитет семи». Комитет воззванием 12-го марта пригласил всех участвовавших и участвующих в законодательных палатах германских государств собраться во Франкфурте-на-Майне для совещания об основах будущего германского политического и общественного строя. Это собрание, продолжавшееся с 31-го марта по 4-е апреля, и получило название предпарламента <.. .> Все значение его исчерпывалось тем, что в нем впервые получила конкретную форму идея германского национального единства.
В истории других революций для чего-либо вроде предпарламента не было места потому, что за переворотом быстро следовало или узаконение его существовавшим уже раньше народным представительством... или открытие Учредительного собрания»12. В России со времени падения старого строя к осени 1917г. прошло уже более полугода, и до открытия Учредительного собрания оставалось еще более двух месяцев.
Возникновение мысли о временном парламенте не нуждалось бы в пространных объяснениях, если бы до этого раньше не было никаких попыток создать что-либо подобное. На самом деле в таких попытках недостатка не было. Вскоре после февральского переворота стали собираться съезды демократических организаций, в том числе именно тех, которые имели тогда наибольшее влияние на ход событий. В августе происходило московское Государственное совещание, в сентябре — Демократическое совещание в Петрограде.
Внутреннее сходство всех этих собраний, особенно двух последних, с Предпарламентом не подлежало никакому сомнению. «Почему же вновь ставится вопрос, в сущности уже разрешенный? Не потому ли, что под именем Предпарламента понимается не учреждение, расчищающее путь к настоящему парламенту, а учреждение, временно его заменяющее, облеченное некоторыми его функциями и обладающее некоторыми его правами?»13
Задача Предпарламента, озвученная на Демократическом совещании, состояла в том, чтобы внести согласие в ряды Временно-
2. Руднева СЕ.
17
го правительства и демократии. Временное правительство должно было иметь в нем точку опоры и, вместе с тем, быть перед ним ответственным. В работе Предпарламента должны были участвовать разные слои населения, и соответственно его составу необходимо было построить порядок функционирования нового учреждения.
Итак, в начале октября 1917 г. близилось открытие Временного совета Российской республики, или Предпарламента. Много сил было положено на то, чтобы прийти к этому новому средству спасения страны и революции от распада. Демократическое совещание не оправдало ни надежд, которые возлагала на него демократия, ни опасений, с которыми смотрели на него цензовые элементы14. Но из него, в том числе, вышла идея Предпарламента, и на него теперь переносились их надежды, предшествовавшие Совещанию.
Однако теперь эти надежды значительно возросли, поскольку Предпарламент был шире Демократического совещания. В его состав входили и цензовые элементы, не приглашавшиеся на Совещание. Это обстоятельство выгодно лишало Совет республики (Предпарламент) классовой однородности и приближало его к более широким кругам населения. В смысле политического кредита Предпарламент был намного прочнее Демократического совещания. Как центр надежд, он имел больший круг притязания в стране. Совету республики оставалось только использовать с первого же момента эту готовность к доверию. Уже первый шаг его должен был определить дальнейшую роль Предпарламента, взаимоотношения с правительством и страной. Характер и направление этого шага предопределялись всем прошлым революции и положением вещей в стране на момент открытия временного парламента.
Содержание революционного периода составляли две категории задач: политические и социальные. Первые лежали в плоскости общегосударственных интересов, вторые — классовых. Вся работа демократии строилась на предпочтении социальных задач революции политическим задачам государства. Это закономерно привело к противоположению задач, которые были не отделимы и не враждебны, а слитны и солидарны, так как если «нет родины без свободы, то нет и свободы без родины». Иными словами, не государство и народ для революции, а революция для государства и народа. Социалистический максимализм одной части демократии и политическая слабость другой привели к резкому размежеванию классов, уничтожившему единство национального фронта перед общегосударственными опасностями. Однако в итоге, как показало Демократическое совещание, эта политика классового обособления привела к изоляции саму демократию. Власть реальной жизни позволила сквозь препоны, отгородившие Демократическое совещание от буржуазии, провести государственное, внеклассовое сознание.
18
Через кооперативы, городские и другие элементы демократии на Совещание проникло и повлияло сопротивление идеи коалиции с буржуазией.
После Демократического совещания, когда коалиция стала фактом и Предпарламент был построен на коалиционном принципе, на треть состоял из цензовых элементов, возникла необходимость в согласованности его политики с политикой правительства, которая должна была стать государственной. Решение конкретных задач общегосударственного порядка могло бы осуществить социальные стремления революции.
Временный совет Российской республики был в курсе конкретных задач момента — оборона страны от внешнего врага и борьба с анархией внутри государства. Поэтому начало его деятельности было сопряжено с этими основными целями. Теоретически Предпарламент мог проявить непоколебимую твердость в поддержке правительства и противодействии большевизму и анархии. Практически же это было уже невозможно — слишком много сторонников большевики имели в Предпарламенте и в правительстве.
Тем не менее часть общества сохраняла иллюзии в отношении Совета республики, надеясь, что даже в пределах своей совещательной роли он сможет выступить решительно в защиту военной обороны, против анархии, приобретет политический вес в стране и окажет серьезное влияние на развитие событий. «Если этого не случится — последний момент будет упущен и последняя ставка демократии будет проиграна.
Но и к выигрышу необходимо готовиться. Демократия, готовящаяся войти в Совет [республики], должна заранее заняться организацией большинства в Совете. Из численного соотношения классового представительства в Совете уже сейчас можно заключить, что возможен блок между той частью демократии, которая стоит на позиции государственности, и цензовыми элементами, — блок, который составит большинство в Совете. Против такого блока большевики и интернационалисты окажутся в меньшинстве. Такой блок должен быть создан во что бы то ни стало. Мы понимаем, конечно, что "буржуазно-демократический" блок в парламенте не может быть явлением постоянным. Но этого и не нужно. Для Совета — временного, краткосрочного учреждения, — и для основных вопросов государственного характера, для обороны и упрочения порядка в стране, такой блок и возможен и необходим»15. Умеренные демократы стремились к объединению с цензовыми элементами на политической государственной платформе против общего врага: немцев и большевиков. Они считали, что либо этот блок состоится и спасет страну, революцию, либо демократия будет взорвана большевиками в самом Предпарламенте, которые к этому шли.
2* 19
Демократическое совещание и Демократический совет в истории Предпарламента
Идея созыва Предпарламента с участием разных политических групп активно обсуждалась российской общественностью. Однако после событий, связанных с именем генерала Л.Г. Корнилова, в конце августа 1917 г. резко изменилось соотношение политических сил в стране. Несоциалистическая часть общества пережила тяжелое потрясение. Представители крайне левого крыла революционной демократии — большевики — максимально использовали крутой поворот событий в свою пользу, против чуждого им «соглашательства». Виновной в «заговоре», не дожидаясь результатов расследования и суда, спешно была объявлена вся «буржуазия», цензовые элементы, несоциалистические партии и группы. Среди населения активно проводилась агитация против любых форм сотрудничества с буржуазией, интеллигенцией, офицерством. Политические организации, настаивавшие на передаче всей власти Советам, явно усилились, заняли лидирующее положение в Советах. Число сторонников коалиционной власти, напротив, резко сократилось.
Демократическое совещание, состоявшееся 14-22 сентября 1917 г. в Петрограде, на которое не приглашались представители цензовых элементов, стало своеобразным ответом революционной демократии на корниловское выступление. В ходе работы Совещания демократических организаций неоднократно звучали призывы к созданию форумом постоянного представительного учреждения16. По форме оно должно было представлять собой уменьшенную копию Демократического совещания, однако допускалось пополнение его представителями буржуазных групп в случае их вхождения в новое коалиционное правительство. Таким образом, в интерпретации революционных демократов известный ранее проект «предпарламента» претерпел существенную трансформацию и будущий временный парламент их устраивал больше под названием «Демократический совет».
18 сентября в помещении Петроградской городской думы состоялось совещание всех фракций и организаций Демократического совещания, выступавших в поддержку создания коалиционного правительства. Присутствовали несколько сотен участников Съезда демократии, председателем был избран М.И. Скобелев. На совещании рассматривался вопрос о Предпарламенте. Большинством нескольких сот голосов против 10 при 14 воздержавшихся было принято решение, поддержавшее идею организации Предпарламента. Участники совещания избрали комиссию, которой надлежало выработать декларацию сторонников коалиции и разработать до закрытия Демократического совещания проект организации Пред
20
парламента. В состав комиссии вошли Н.С. Чхеидзе, И.Г. Церетели, Ф.И. Дан, А.Р. Гоц, В.В. Костин, A.M. Беркенгейм, СП. Мазуренко, Г.Д. Кучин, Н.Д. Авксентьев17.
20 сентября в Смольном институте прошло заседание Президиума Демократического совещания с участием делегатов от тех групп Совещания, которые в Президиуме представлены не были, совместно с представителями политических течений и центральных комитетов партий. С докладом от ЦК РСДРП (объединенной) выступил Ф.И. Дан. В оглашенной им от имени ЦК резолюции указывалось на необходимость выделения постоянного учреждения, на которое возлагалась бы функция создания власти, признающей для себя обязательным выполнение программы 14 августа, действующей в тесном контакте с демократией и подотчетной ей.
Затем в дискуссии приняли участие Л.Б. Каменев — от ЦК большевиков, А.Р. Гоц — от ЦК партии эсеров, М.А. Натансон — от левого течения партии эсеров, Р.А. Абрамович — от бундовской организации, Ю.О.Мартов — от группы меньшевиков-интернационалистов. Выступали и другие ораторы. После прекращения прений было внесено несколько проектов резолюций. Собрание проголосовало за ряд положений, сводивших воедино основные принципы предложенных резолюций. Подтверждалось, что Демократическое совещание выделяет постоянное представительное учреждение. Этому органу поручалось предпринять все необходимые шаги к организации власти. Правительство должно было быть ответственно перед Предпарламентом. За дополнение временного парламента представителями цензовых групп высказались 56 человек, 48 — против при 10 воздержавшихся. Предусматривалось, что демократический орган должен быть организован Демократическим совещанием по принципу пропорционального представительства партийных и иных групп, пополнен национальным представительством.
Слово для выступления было предоставлено также министру-председателю А.Ф. Керенскому. Он, в частности, заявил, что не является противником Предпарламента, поскольку это учреждение не превращает Учредительное собрание в миф и будет сформировано по общенациональному принципу.
И.Г. Церетели отметил, что смысл этого собрания состоял в создании определенного соглашения внутри демократии. Ни однородное, ни коалиционное министерство не могли быть навязаны ни одной из частей Демократического совещания, так как оно по этому вопросу разделилось почти пополам. «Нужно поручить тому органу, который создаст Демократическое совещание, в соответствии с принятыми же нами принципами, образование власти, не связывая этот орган какими-либо решениями о составе правительства.
21
Необходимо снять вопрос о том, какова должна быть власть, коалиционная или однородная, и предоставить этот вопрос решению создаваемого органа. Следует честно сказать о взаимных уступках и создать честную коалицию внутри самой демократии»18. Таким образом, проблема преодоления политического раскола общества делегировалась полностью в ведение создаваемого Предпарламента. Этим обстоятельством в значительной мере была определена вся история будущего Временного парламента.
20 сентября также состоялись заседания партийных фракций, на которых решались вопросы организации будущего правительства и Предпарламента. Под председательством И.Н. Лордкипанид-зе прошло собрание фракции эсеров-участников Демократического совещания. Первым в порядке дня обсуждался вопрос о Предпарламенте. Выступившие ораторы указали на необходимость создания органа, перед которым правительство было бы ответственно. Фракция единогласно, при нескольких воздержавшихся, высказалась за необходимость создания Предпарламента. По вопросу о том, кем должен быть образован этот орган, наметилось несколько точек зрения. Н.А. Козлов считал, что Демократическое совещание должно выделить из себя Бюро, которое, совместно с Временным правительством, определит состав Предпарламента. Б.Д. Камков напомнил, что почти все политические организации с мест высказались за создание однородной власти. Этим, по его мнению, и нужно было руководствоваться при формировании состава Предпарламента. Основным ядром, образующим его, он хотел бы видеть ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов, пополненный представителями провинциальных Советов, городских самоуправлений, демократических земств и национальных организаций. Камков полагал, что профессиональные союзы и кооперативы, будучи экономическими организациями, в Предпарламент входить не должны.
На заседании членов фракции меньшевиков-участников Демократического совещания, прошедшем под председательством Л.М.Хинчука, была оглашена резолюция, принятая накануне, 19 сентября, ЦИК партии меньшевиков. В этом документе предлагалось Демократическому совещанию принять следующее постановление: «Демократическое совещание постановляет: 1) выделить из своей среды постоянное учреждение, проводящее волю Совещания; 2) поручить этому органу содействовать созданию власти, которая признала бы для себя обязательством: а) проведение в жизнь программы 14 августа; б) открытое сотрудничество с демократическими организациями во всех областях деятельности; в) подотчетность представительному учреждению. Только такому правительству орган демократии будет оказывать деятельную поддержку»19.
22
Далее был сделан доклад о постановлениях, принятых на заседании расширенного Президиума Демократического совещания. Сообщалось о следующих основных положениях: 1) для правительства обязательна программа 14 августа, со внесенной поправкой о более активной внешней политике; 2) правительство ответственно перед представительным органом; 3) создание представительного органа до Учредительного собрания; 4) выделение его из Демократического совещания; 5) организация предпарламента; 6) ответственность Правительства перед ним; 7) предпарламент будет избран по принципу пропорциональности свободно образующихся группировок. Меньшевистская фракция Демократического совещания поддержала это постановление Президиума Съезда демократии.
20 сентября на заседании Демократического совещания с изложением результатов работы Президиума в расширенном составе выступил И.Г. Церетели. Он подчеркнул, что существовавшая организация власти, все несовершенства которой обнаружились четко, должна быть изменена. Предлагалось издать принцип ответственности власти перед органом, выражающим общенародную волю. Задачей демократии, с точки зрения ее огромного организованного большинства, признавалось приложение всех усилий к созданию органа, отражавшего общенародные настроения. Для подготовки созыва Учредительного собрания было признано необходимым создание общественного базиса для власти, обеспечивающего соответствие сил и политики власти тем задачам, которые стоят перед ней. «Ближайшим практическим шагом для осуществления обеих задач для настоящего совещания является избрание из своей среды органа, представляющего всю организованную демократию. Этому органу должно быть поручено принятие практических мер для того, чтобы демократия в лице этого органа могла содействовать организации власти на основе общедемократической платформы 14 августа, и затем создание такого органа, перед которым власть, организованная на платформе 14 августа, была бы ответственна»20.
И.Г. Церетели отметил, что эти два основания — программа и принцип ответственности власти — объединяют всю организованную демократию, ее огромное большинство, и в случае осуществления дадут гарантии выхода страны из кризиса. Другие вопросы, по которым такого единодушного решения нельзя было вынести в создавшихся условиях, подчинялись этим двум положениям. Орган, который надлежало избрать Демократическому совещанию, Должен был принять все меры для обеспечения создания делового министерства, способного воспринять демократическую программу, имеющего возможность завоевать всенародное признание и работать под ответственностью перед представительным учреждением,
23
выражающим общественное мнение. «Мы предлагаем для того, чтобы ни одного лишнего дня не длился кризис, для разрешения которого собралась демократия, сегодня же уполномочить президиум избрать из своей среды 5 человек для того, чтобы они предприняли немедленно практические шаги для проведения в жизнь этих решений, в случае, если настоящим собранием эти решения будут приняты <.. .> Если бы оказалось, что в результате шагов, предпринятых демократией, организовалось бы правительство, в котором приняли бы участие те или другие представители цензовых элементов министерства, если бы так оказалось возможным осуществлять программу в условиях ответственности власти, то тогда представительному органу демократии пришлось бы пополнить свой состав представительством тех элементов, которые согласились бы на этой почве работать с демократией в известной пропорции, которая будет установлена самим этим нашим представительным органом, но с непременным преобладанием в этом общем органе демократии, ибо это только обеспечит подлинное выражение фактического соотношения сил в стране»21.
Таковы были решения, к которым пришло большинство совещания, составленного из Президиума, представителей фракций, групп и политических партий, доложенные И.Г. Церетели делегатам Демократического совещания. Докладчик выразил убеждение в том, что огромное большинство собрания демократии примет эти решения, и, таким образом, будет воссоздано единство демократии, оказавшееся под сомнением на предыдущем пленарном заседании Совещания 19 сентября.
После выступления И.Г. Церетели собрание постановило прений по данному вопросу не открывать и предоставлять слово только по мотивам голосования на 3 минуты. Л.Д.Троцкий, выступивший первым, сказал, что у большевиков по поводу этого сложного предложения возникла необходимость голосования его по частям и это голосование по частям не может быть однородным. Фракция большевиков соглашалась голосовать за ту часть предложения, которая устраняет безответственную власть. Поддерживался также способ устранения безответственной власти путем создания представительного органа. Большевики скептически высказались насчет способа создания такого представительного органа и его арифметического выделения из состава Демократического совещания. «Ввиду нашего весьма критического отношения к способу, по которому было составлено данное Совещание, мы не считаем возможным голосовать за такой орган, ибо не считаем такой орган отвечающим интересам развития революции и правильно отражающим соотношение революционных сил внутри демократии, но так как вместе с тем такой орган сейчас должен явиться восприемником власти
24
ее нынешних носителей, то по этому пункту мы не можем голосовать и против, а поэтому мы по этому пункту воздерживаемся от голосования»22. Поскольку такому органу поручалось создание власти, причем допускалась возможность организации власти с цензовыми элементами, Троцкий заявил, что если пройдет эта часть предложения по созданию власти с цензовыми элементами, большевики проголосуют против резолюции в целом.
От имени фракции социалистов-революционеров А.Р. Гоц сообщил, что фракция единогласно постановила голосовать за резолюцию И.Г.Церетели. В.А.Карелин от группы левых социалистов-революционеров заявил, что группа будет голосовать против всякой возможности включения в состав представительного органа цензовых элементов. От объединенной меньшевистской РСДРП Л.М. Хинчук информировал Демократическое совещание о том, что во имя единства демократии их группа вся целиком проголосует за резолюцию, оглашенную И.Г.Церетели. В группе «Единство», по словам ее представителя Нестерова, существовали принципиальные расхождения в оценке резолюции по вопросу о роли Предпарламента, но, не желая ставить под сомнение общереволюционное решение, они всецело присоединялись к предложению И.Г. Церетели.
Р.А. Абрамович от имени меньшевиков-интернационалистов заявил, что они будут голосовать за ту часть резолюции, которая устанавливает ответственное правительство; за создание Предпарламента, который будет объединять и представлять всю революционную демократию; воздержатся по тому пункту резолюции, которая говорит о возможности предоставления этому органу организации власти вместе с цензовыми элементами. Меньшевики-интернационалисты, не желая мешать проделывать исторический эксперимент тем, кто верит в него, решили голосовать за резолюцию в целом.
От имени трудовой народно-социалистической партии выступил С.Ф. Знаменский, отметивший, что решение о создании демократического органа не вполне удовлетворяет фракцию. Тем не менее в целях единства решения она собиралась голосовать за предложение И.Г. Церетели. Г.Д. Кучин от имени фронтовой группы заявил, что вопрос о создании власти является для всей страны и для фронта вопросом жизни и смерти. Поэтому, во имя интересов страны и революционной армии, во имя спасения страны и революции фронтовая группа единодушно присоединялась к предложению И.Г. Церетели.
От кооперативных делегаций выступал Н.В.Чайковский. Группа пришла к заключению, что для нее положение неясно. Линия, найденная на соединенном заседании расширенного Президиума,
25
могла привести к нарушению наказа, полученного кооператорами от их доверителей. По этой причине группа просила собрание, если возможно, отложить голосование до завтра, если это невозможно — сделать перерыв и дать ей возможность обсудить положение. Если бы и это сочли невозможным, группа воздержалась бы от голосования.
Ввиду заявления Н.В. Чайковского, собрание постановило устроить получасовой перерыв, чтобы представители кооперации могли выяснить свое отношение к голосованию. В 24 часа собрание было прервано.
В 0 часов 40 минут заседание возобновилось под председательством Н.Д. Авксентьева. Слово по мотивам голосования было предоставлено Виткинсу от объединенных социал-демократов, сообщившему, что объединенные социал-демократы, не отказываясь от своих требований, но считаясь с тяжелым положением, в котором оказалась страна, нашли созыв Предпарламента необходимым. Хотя состав Демократического совещания они считали далеко не удовлетворительным, обещали голосовать за Предпарламент, но при непременном условии неучастия в его работе цензовых элементов.
Затем по мотивам голосования выступил представитель от казачьих войсковых правительств Протодиаконов, заявивший, что в речи Церетели указан принцип ответственности власти. В целях его укрепления делегаты от казачьих войсковых правительств поддержали этот пункт, а также резолюцию в целом. По мнению казаков, состав Совещания (Предпарламента) должно было санкционировать Временное правительство, поскольку они в течение шести месяцев доверяли Временному правительству и поддерживали его совместно с другими демократическими организациями.
От имени фронтовой казачьей группы есаул Г.Е. Нагаев заявил, что формула, предложенная И.Г. Церетели, целиком устраивает группу и поэтому они проголосуют за резолюцию. Делегат И.И. Егоров от рабочей кооперации призывал, во имя спасения страны и закрепления завоеваний революции, к сплочению всех сил демократии. Стремясь к этой цели, представители рабочей кооперации на Демократическом совещании все, за исключением одного, намеревались голосовать за резолюцию, предложенную И.Г. Церетели.
Представитель Всеукраинской рады Величко сказал, что их делегация по первому и второму пунктам будет голосовать за резолюцию; по третьему пункту, в котором допускалось однородное министерство, но не исключалась возможность участия в нем буржуазных представителей, делегаты от голосования воздерживались; в целом же они собирались голосовать за резолюцию. Выступивший
26
от кооперативов А.В.Меркулов отметил, что представители кооперации находят коалиционное министерство наиболее желательным для спасения страны при сложившихся условиях и будут единогласно голосовать за резолюцию.
Затем И.Г. Церетели огласил резолюцию:
«1. Демократический съезд постановляет: при решении вопроса о создании сильной революционной власти необходимо требовать осуществления программы 14 августа, деятельной внешней политики, направленной на достижение всеобщего мира и ответственности Правительства перед представительным учреждением и впредь до Учредительного собрания отражающего волю страны.
2. Выделяя из своей среды постоянный представительный орган, Съезд поручает ему содействовать созданию власти на вышеуказанных основаниях, причем в случае привлечения и цензовых элементов в состав Правительства, орган этот может и должен быть дополнен делегатами от буржуазных групп.
3. В органе этом должно быть сохранено преобладание демократических элементов.
4. Правительство должно быть подотчетно этому органу и ответственно перед ним.
5. Съезд поручает президиуму к завтрашнему дню представить Съезду проект выборов постоянного учреждения из состава съезда, а также избрать 5 представителей из своей среды, которые немедленно предприняли бы необходимые практические шаги для содействия образованию власти на вышеуказанных началах. Эти представители должны давать отчет в своей работе вышеупомянутому представительному учреждению и представлять свои решения на его санкцию»23.
Собрание постановило голосовать за резолюцию по пунктам. Результаты оказались следующими: I пункт был принят большинством — 1150, против — 171, при 24 воздержавшихся; II пункт: за — 774, против — 383, при 84 воздержавшихся; III пункт: за — 941, против — 8, воздержались — 274; IV пункт: за — 1064, против — 1, воздержались — 123; V пункт также был принят большинством — 992, против — 5, при 233 воздержавшихся24.
Во время голосования резолюции по пунктам, формулировки некоторых из них встречали активные протесты со стороны большевиков. Эти протесты заставили И.Г. Церетели выступить с разъяснениями. Он отметил, в частности, что оглашенная им резолюция никем предварительно отредактирована не была; она была написана Церетели на основании принятых делегатами Демократического совещания решений. «Товарищи, я сделал несколько исправлений, зная, что каждое из них будет поставлено на ваше голосование, и я делал эти исправления потому, что есть такие вопросы, которые
27
по существу разногласий не вызывают <.. .> Товарищи, я не хотел стоять на формальной точке зрения, чтобы, во имя формалистики, разбивались голоса. Вот чем я руководствовался»25. В результате разъяснений Церетели в том пункте, который вызвал наибольшие протесты (в нем говорилось о санкционировании правительством того органа, который будет выделен из среды Демократического совещания), слова о санкции были сняты и пункт был принят огромным большинством голосов. Как уже отмечалось выше, был принят также и 5-й пункт.
Перед голосованием резолюции в целом снова выступил целый ряд ораторов по мотивам голосования. Потребовала слова у Президиума партия большевиков. А.В. Луначарский заявил, что фракция большевиков сочла необходимым пролить свет на то недоразумение («выражаясь деликатно»), которое имело место. Дело в том, что И.Г. Церетели прочел в форме декларации известную резолюцию в виде целого ряда вопросов. Луначарский напомнил собранию заявление кооператоров о том, что они должны иметь на размышление полчаса для того, чтобы установить, приемлема ли для них эта резолюция. «Через полчаса они заявили, что резолюция приемлема, но, увы, смысл резолюции оказался в значительной мере изменен. Мы предполагаем, что, быть может, здесь не обошлось без кооперации граждан-кооператоров»26.
Заявление А.В.Луначарского вызвало соответствующее разъяснение со стороны председательствовавшего Н.Д. Авксентьева. Он отметил, что вопрос о санкции, вызвавший столь шумные протесты большевиков, рассматривался и был проведен на заседании Президиума, в котором принимали участие и представители партии большевиков.
Это разъяснение не удовлетворило Луначарского. Он заявил, что фракция большевиков будет голосовать против резолюции в целом.
Затем трибуну занял Р.А. Абрамович. Он сказал, что считает своим долгом восстановить истину, как член и участник совещания Президиума. Абрамович утверждал, что предложение о том, чтобы Предпарламент, который намеревались создать делегаты Демократического совещания, был санкционирован Временным правительством, было внесено двумя ораторами и большевики против этой формулировки на заседании Президиума не возражали. Не возражали и другие участники совещания, — вспоминал Абрамович, — потому что не придавали этому никакого серьезного значения, полагая, что если правительство, пользующееся всей полнотой власти, захочет такой орган санкционировать, «заявив, что это есть государственный правовой институт, то мы против этого специально возражать не станем». Таким образом, Абрамович подтвердил,
28
что это предложение на заседании Президиума звучало, возражений там не встретило, и поэтому Церетели имел моральное право говорить с трибуны Демократического совещания, что этот пункт был принят.
Большевики, тем не менее, продолжали накалять обстановку. Выступил очередной их представитель, на этот раз Л.Б. Каменев. Он не отрицал, что слова о санкционировании действительно были произнесены на совещании Президиума, но они не обсуждались. Каменев заявил, что собрание за эту формулировку не голосовало и никто поэтому не имел права утверждать, что она была принята.
Для восстановления истинной картины того, что происходило на совещании Президиума, слово взял Ф.И. Дан. «Мы собрались для того, чтобы наметить приемлемую для огромного большинства общую линию поведения. Голосование не производилось, но мы удостоверяли, что у нас есть общий лозунг по тому именно, что те и другие предложения не встречали протеста ни с чьей стороны. Также точно было и с вопросом о санкции. Мы это санкционирование понимали таким образом, как, вероятно, его авторы понимают и сейчас, а именно, что Временное правительство, которое образуется в результате наших переговоров, издаст декрет о том, что орган, созданный нами, отныне является учреждением, перед которым правительство ответственно. Таким образом, оно своим декретом сделает это учреждение государственным». Дан подчеркнул, что вопрос этот дважды был поднят, по нему состоялся обмен мнений и ни с чьей стороны, в том числе и со стороны большевиков, не только не раздалось никакого резкого протеста, но не было даже и возражений. «Заявления Луначарского и Каменева сознательно или бессознательно наносят ущерб тому великому делу единства демократии, которое сегодня дружными усилиями достигнуто»27.
После разъяснения Ф.И. Дана Н.Д. Авксентьев поставил на баллотировку предложение о прекращении прений. Большинство собрания постановило прения прекратить, при шумных протестах со стороны большевиков.
И.Г. Церетели во время речи по мотивам голосования отметил, между прочим, что он, к сожалению, лишен возможности говорить по тому делу, о котором прения были только что прекращены. «Я только скажу, что с этих пор, говоря с товарищами большевиками, я буду брать нотариуса и двух писцов»28. Слова И.Г.Церетели сопровождались продолжительными рукоплесканиями. В ответ большевики подняли невероятный шум и протест.
От имени ЦК РСДРП В.П. Ногин заявил, что если председатель собрания не призовет И.Г. Церетели к порядку за его последние слова, то большевики покинут зал заседания.
29
В зале воцарилась чрезвычайно напряженная атмосфера. Для того, чтобы собрание успокоилось и Президиум мог обсудить произошедший инцидент, Н.Д.Авксентьев объявил перерыв на 10 минут. Во время перерыва большая часть фракции большевиков покинула зал заседания. Большевики на Демократическом совещании таким образом в очередной раз использовали свою тактику демонстративного ухода фракции с заседания, опробованную ранее на Совещании демократических организаций по обороне 7-9 августа 1917 г. и затем повторенную позже уже в ходе работы Предпарламента.
На Демократическом совещании, тем временем, в 3 часа 35 минут ночи заседание было возобновлено. Н.Д. Авксентьев заявил, что необходимо ликвидировать инцидент, который произошел до перерыва. Слово было предоставлено В.М. Чернову для объяснения того, что он слышал по этому вопросу в согласительной комиссии. Чернов рассказал, что на заседании комиссии, имевшей целью достижение согласия по всем вопросам, вообще не было никаких голосований. В отдельных случаях, когда представители той или иной фракции молчали, их мнением по обсуждавшимся вопросам интересовались. Вопрос о законодательной санкции Предпарламента был поднят двумя членами комиссии. В.М. Чернов сказал, что по этому поводу произошел некоторый обмен мнений, в котором участвовал он и Ю.О. Мартов. «Я помню, как кто-то заметил, что, конечно, только с момента издания законодательного постановления в обычном порядке Совет демократических организаций юридически становится учреждением не частно правовым, а публично правовым, т. е. тем, что может быть названо предпарламентом»29. В.М. Чернов констатировал, что ни с чьей стороны ни одного возражения против самого предложения и против других замечаний по этому поводу никем заявлено не было. Поэтому, — сказал Чернов, — для него лично был полной неожиданностью тот тон, в котором выступал с трибуны Л.Б. Каменев. «Здесь говорили в таком тоне, точно тов. Церетели, не имея на это оснований, позволил себе контрабандой что-то подсунуть собранию. Общий тон и смысл заявлений носил возмутительный и недопустимый характер. (Аплод.) Я считаю, что высказанное здесь предложение, носящее характер попытки набросить тень на политическую честность человека — не совместимо с достоинством членов данного собрания»30.
Речь В.М. Чернова вызвала шумные аплодисменты. Вслед за ним кафедру Демократического совещания занял делегат Я.И.Ду-шечкин. Он счел своим долгом подтвердить все, что говорил В.М. Чернов. Душечкин подчеркнул, что отлично помнит, как было внесено предложение и как оно обсуждалось. Собрание особое внимание уделяло большевикам, считаясь с тем, не будет ли с их
30
